Рабочая группа Правительства

Как поздно я дохожу до очевидных истин! Конец сентября, а ещё летом Постышев через «Комсомольскую правду» призвал к созданию Российского космического агентства. Впрочем, разве глобальные идеи имеют автора? — они, как правило, приходят в голову сразу многим, потому что являются ответом на общественную потребность. Недостаток единого космического органа ощущался специалистами давно. К концу сентября вовсю развернулась деятельность Рабочей группы. Во все концы летят гонцы с депешами, а я сообразил: «Ребята! А ведь мы делаем Агентство! Не отвлечённую реформу, не парламентский доклад — русскую НАСА!»

Я ошалел от счастья, радуясь собственному открытию. Мы сидели в полумраке моисеевской гостиной, пили чай: «тройка» заводил и два офицера из Военно-космических сил — А.Н. Кузнецов и В.Г. Безбородое. Гражданские удовлетворённо кивали, военные вежливо слушали мои восторги и помалкивали. Бросились рисовать структуру агентства. Клеточки пусты... а почему бы их не заполнить своими именами? Признаюсь, мысль стать генеральным директором посещала и меня. Почему не попробовать? — во власть в 1991 году пришло немало молодежи. Но мои мысли неизменно возвращались к космическому полёту. Я не мог представить, как смогу полететь в космос, если стану государственным чиновником: возглавлю Агентство или хотя бы войду в его руководство. В моей позиции лидера была слабость: я хотел создать агентство, мобилизовал товарищей, но не стремился к власти. На практике это означало игру в интересах чужой команды. Но в тот момент я об этом не думал. Я работал для Отечества!

Знал бы, каким отчуждением соратников отзовётся мой идеализм! К финишу, ко времени делёжки портфелей, многие стали упрекать меня.

Всю осень шли горячие дискуссии. В нашем штабе на Новом Арбате, 21, до поздней ночи горел свет. Шли специалисты, доставлялись пакеты от руководителей предприятий; время от времени собирались консилиумы профессионалов — обсуждать только что написанный текст. Постепенно сложилось распределение обязанностей. Организационно-политическая работа была за мной. Исполнительным директором стал Николай Путилин. Его заботой было обеспечение работоспособности коллектива и финансы. Основные авторы работали в штабном «аквариуме» — два кабинета, раньше принадлежавшие замминистрам, с общей приёмной. Здесь сохранились даже «вертушки», которыми мы решительно воспользовались для контактов с номенклатурой.

С Сергеем Кричевским мы познакомились на парашютной подготовке ЦПК им. Гагарина в Крыму. Сергей — член отряда космонавтов, подполковник, военный лётчик первого класса, кандидат наук. Я разыскал его осенью, оказывается, он по своей инициативе уже обивал пороги Белого дома, стремясь внести свой вклад в бурные процессы демократизации, познакомился с председателем комитета по чрезвычайным ситуациям (впоследствии министром МЧС) Сергеем Шойгу. Мы «выписали» Кричевского в трёхмесячную командировку, послав письмо за подписью Малея (она была весомой, эта подпись, «красные директора» брали под козырёк), и он работал в ежедневном режиме. Его манерой, по-военному чёткой, было сдавать небольшие записки под роспись — непременно регистрировать входящими номерами в документацию Группы.

Канцелярию возглавил Юрий Николаевич Ерофеев, в недавнем прошлом сотрудник аппарата ЦК КПСС, только что разогнанного. Его опыт аппаратной работы оказался для нас бесценным — делопроизводство было сразу поставлено на должном для сотрудничающего с госорганами коллектива уровне.

Постепенно стали подтягиваться специалисты с мест, вызванные письмами за подписью зампреда Правительства. Они приезжали из Звёздного городка, НПО «Планета», УНКС, ИКИ, привозили бумаги, подробно рассказывали о своих делах.

Это было удивительное время! Всё вокруг кипело. После путча и разгона компартии в рост пошла Россия. Белый дом стал центром политической, общественной, экономической жизни. Новые имена всплывали прямо из небытия. Вспыхивали и рушились карьеры. Валентин Сычкин, зампред Госкомимущества, описывал здания на Старой площади, ранее принадлежавшие ЦК КПСС. Лужков отобрал у СЭВа его здание по Новому Арбату, 36. Эта улица стала одной из важнейших в столице. Дом за номером 21, где мы ухватили офис, был буквально начинён новыми комитетами, которые постепенно вытесняли оттуда союзные министерства и ведомства. Шла пора великого переселения. Гремело имя Геннадия Семигина, создателя Конгресса Российских деловых кругов — он сидел на нашем, двадцать первом этаже, двадцатисемилетний предприниматель, выступал на пресс-конференциях, вызывая зависть Емельянова, — позже Семигин вытеснит нас с занятых нами площадей. Но тогда мы стремились к сотрудничеству с ним — Геннадий проводил шумные мероприятия — съезд Лиги участников ценных бумаг, съезд Лиги промышленников и предпринимателей, заседания представителей малого бизнеса... Российские предприниматели только-только выбирались из подвалов в приличные офисы, всё было в зачатке, поезд только набирал ход.

На двенадцатом этаже заседал недавно назначенный председателем Госкомимущества Анатолий Чубайс, а один из его «мальчиков» — Дмитрий Васильев — дотемна корпел над программой приватизации. Обогащайтесь! Эта идея владела и нами. Я был одним из учредителей журнала «Российский Бизнес». Мы делали заходы в Госкомимущество, но идея космонавтики Чубайса не привлекала, он не хотел отвлекаться от приватизации... С журналом — теплее, под него давали площади. Поначалу. За пятнадцатый этаж мы схватились с фондом «Возрождение» Александра Руцкого, тогда вице-президента, и, естественно, проиграли. У нас не было денег. Мы терпели поражение на всех побочных направлениях, кроме одного — космонавтики.

До поздней ночи шли беседы со специалистами. И толковые же мужики работали — в Госцентре «Природа», Министерстве связи, НПО им. Лавочкина, ИМБП. Они раскрывали механизмы своей деятельности, помогая нам понять всё сложное, многими нитями переплетённое устройство функционирования отрасли. Беседы чаще всего вёл Постышев, ему помогал опыт работы в Главкосмосе, но больше — здравый смысл. Володя удивлялся: «Не могу понять, почему люди, способные создать сложнейшую технику, не в состоянии мыслить экономическими и юридическими категориями, переделать, например, правовую форму своего предприятия, чтобы оно стало приносить доход? Ведь это — так просто!»

Если бы просто...

Из воспоминаний Сергея Кричевского: «Когда стал разваливаться Союз — стадо тараканов побежало из разваливающихся союзных структур в формирующиеся российские структуры. В Минприроды — они на Большой Грузинской — большие кабинеты, никто не работал... Ещё мы ездили на Волгоградский проспект в управление картографии... Здания меняли — кто мог хапнуть себе побольше... Этот момент был в декабре 1991 года. Мы носились с бумажками — подписывать... А там некому было работать...

Потом стали появляться аппаратчики (в Минприроде, в частности), стали гнуть свои правила игры, нас начали футболить. Была стадия, когда бумажки мы легко вносили, а тут, когда стали формироваться аппаратные отношения, нас опять стали гонять по кругу. И мы почувствовали, что опять вязнем в телефонном праве, в номенклатурных отношениях. Очень много министерств было отдано старым командам (как и в случае с РКА). Ставили кого-то, а он набирал себе старую колоду... Всё начинало опять буксовать, а мы не могли проколоть эту систему, выйти на Гайдара.

Я не всё тогда понимал. Ещё была эйфория, неразбериха, к тому же каждый из нас выполнял свою задачу».

К концу декабря 1991 года доклад «Космическая политика России»¹ был подготовлен. Его основными творцами были Владимир Постышев и Иван Моисеев, всего же авторов — 22 человека, в том числе Ю.Н. Коптев, В.В. Аксёнов, Л.В.Лесков, СВ. Кричевский, М.А.Елизаров. Были использованы документы Министерства обороны, Минобщемаша, ИКИ, АН, НИИ-50, предприятий и институтов космонавтики. (Фактически авторов было не более пяти.) В двадцатых числах декабря мы разослали доклад — Б. Ельцину, Р.Хасбулатову, Г.Бурбулису...

Три месяца мужской работы! Приятно вспомнить.

__________

¹ Моисеев И.М., Постышев В.М. и др. (всего 22 автора). «Космическая политика России» — доклад Рабочей группы Правительства и Верховного Совета РФ. М., 1991.